meduza.io

Для меня они предатели. Как и я для них Полицейский из Подмосковья работал на ЦРУ, воевал в Донбассе и сел на 13 лет за госизмену. Мы с ним поговорили — Meduza

В 2015-м бывшего подмосковного полицейского Евгения Чистова приговорили к 13 годам строгого режима за государственную измену. Работая в полиции, он передавал американскому Центральному разведывательному управлению секретную информацию о работе МВД и других российских ведомств. Специальный корреспондент «Медузы» Павел Мерзликин с Чистовым, который до сих пор находится в колонии. Вот его история.

12 ноября 2015 года, Московский областной суд. В клетке-«аквариуме» стоит подсудимый — грузный мужчина в олимпийке и потертых джинсах. Бывшему полицейскому Евгению Чистову 31 год, но из-за глубоких залысин и бородки он выглядит на десять лет старше. Чистов с легкой улыбкой слушает приговор.

Вечером кадры с улыбающимся Чистовым попадут в эфир государственного телевидения, их покажут и Первый, и «Россия 24». В этот день бывшего полицейского приговорят к 13 годам колонии строгого режима за государственную измену. С 2011-го по 2014-й он тайно работал на ЦРУ и передавал американской спецслужбе секретную информацию.

Потому что с детства ненавидел российскую власть.

Любовь к Лимонову и нелюбовь к Путину

Евгений Чистов родился 7 ноября 1984 года в семье московских врачей. Вырос в закрытом для свободного посещения Звездном городке, который в советское время был , — дед Чистова работал в центре подготовки космонавтов и получил там квартиру.

Светлана Скворцова — мать Евгения Чистова — рассказала «Медузе», что когда сын был школьником, он занимался карате, изучал английский язык, любил ходить на рыбалку. С детства интересовался политикой. «Он еще мальчишкой видел: то, что показывают по телевизору, очень отличается от реальности. Он не шлялся по улицам, а сидел дома с газетами и журналами: хотел знать, как живут люди. Всегда хотел, чтобы все было по справедливости», — объясняет Скворцова.

К 11-му классу Евгений окончательно понял, что российская власть его совсем не устраивает. Ельцина школьник считал «никчемным руководителем, который все просрал», хоть и оставил после себя «зачатки демократии». По мнению Чистова, эти зачатки потом «убил Владимир Путин».

Он считает, что в российской истории был только один правитель, пытавшийся сделать хоть что-то хорошее для обычных людей, — император Александр II, который отменил крепостное право.

Из современных политиков Чистов выделяет основателя «Фонда борьбы с коррупцией» Алексея Навального. «Навальный проводит прекрасные расследования и изобличает злодеяния власти. Он показывает людям, что их грабят. Удивительно, что народ остается слеп к тому, что он им говорит. К сожалению, дальше этого [то есть расследований] и того, чтобы собирать митинги, он не идет», — говорит бывший полицейский.

Чтобы бороться с несправедливостью, после школы Чистов получил юридическое образование. Во время учебы в Российском университете кооперации оппозиционные взгляды только окрепли. Студент начал поддерживать Эдуарда Лимонова — участвовал в шествиях и митингах, распространял партийную литературу. Даже подал заявку на вступление в НБП: партбилет должны были прислать Чистову по почте, но этого так и не произошло.

«Мне казалось, что это единственная организация, которая хоть как-то реально противодействует российским властям, а не только балаболит. Но НБП не было близко душе, для меня это была партия протеста. Юные годы», — объясняет Чистов.

Со временем методы борьбы лимоновцев начали казаться студенту неэффективными. Но ненависть к власти осталась — Чистов считал, что «жизнь русского народа становится только хуже».

Москвич решил защищать народ, работая в полиции. На последних курсах университета устроился в управление МВД по Московской области помощником участкового, а после окончания учебы получил звание лейтенанта и начал работать в уголовном розыске. Затем перевелся в дежурную часть. Работал в Щелковском районе. В основном приходилось иметь дело с кражами, грабежами и угонами, вспоминает бывший полицейский.

— МВД постоянно критикуют. Справедливо?

— Это не лучшее место: много хорошего, но много и плохого. В коллективе у нас были и хорошие, порядочные люди, и говнюки. Коррупция — тоже бич полиции, но и в этом плане есть честные люди.

Сам я не жалею о своем [профессиональном] выборе. Кто-то должен защищать обычных граждан.

— Вы гордились работой?

— Гордость — плохое качество. Но я понимал, что, наверное, хоть как-то помогаю людям, попавшим в беду. Например, были дела, касающиеся изнасилований и так далее.

— Как работа в МВД сочеталась с вашей ненавистью к власти?

— Я шел в МВД народ защищать. Защищать закон, а не власть. Не все в МВД ее любят. У нас в органах в принципе много людей, которые настроены против власти. Но дальше кухонных разговоров у них дело не заходит.

— Никогда не было стыдно, что работаете в полиции?

— Нет.

— Вы нарушали закон в своей работе?

— Да, нарушал, но как именно — говорить не буду. Чтобы не сидеть дольше, чем рассчитывал.

— Фальсификации?

— Нет, я никогда не фальсифицировал дела и никому ничего не подкидывал. Никому из граждан ничего плохого не сделал.

Но фальсификации и фабрикации были. Другие сотрудники, бывало, подкидывали, патроны например. Считаю, что в этом виновата . Вообще в МВД три проблемы: «палочная» система, коррупция и дураки, которых везде хватает в нашей стране.

— Почему в МВД распространена коррупция?

— Низкий уровень порядочности и честности сотрудников. Желание заработать деньги на человеке, а не оказать ему помощь. Ну и зарплата — не очень, честно говоря.

— Вы согласны с лозунгом ?

— Согласен. В МВД есть мусора, которые действительно — позор России. Но есть и нормальные менты.

Роман с ЦРУ

Чистов подчеркивает, что во время работы в полиции еще лучше узнал, как живут обычные россияне. И окончательно понял: он должен сделать все, чтобы изменить ситуацию в России. «У нас в стране за интересы власти страдает народ — общее обнищание населения, международная изоляция, коррупция кругом. Пока народу рассказывают по телевизору, что во всем виноваты америкосы, госкорпорации продают народный газ и нефть, а деньги кладут себе по карманам», — уверен он.

К оппозиционным партиям и движениям после опыта с НБП Чистов примыкать не хотел: «Чтобы свергнуть это правительство, нужна долгая кропотливая работа, а не выйти на улицу с плакатами, покричать, а потом выпить пивка».

К 2011 году полицейский придумал решение: начать сотрудничать с ЦРУ. По мнению Чистова, американская разведка — единственная структура, которая способна реально бороться с российской властью. Исходя из этого, а также опираясь на принцип «Враг моего врага — мой друг» (эта максима близка бывшему полицейскому), Чистов решил, что должен связаться с иностранной спецслужбой.

— Почему вы решили сотрудничать с ЦРУ? Не любить власть и заниматься шпионажем все-таки разные вещи.

— Для меня это одно и то же. Я готов работать против этого правительства хоть с самим Сатаной.

— Разве власть, назначенная с помощью США, будет для России лучше?

— Я так не считаю. Я считаю, что с их помощью можно разобраться с действующей властью, а потом русский народ сможет избрать на демократических выборах собственную власть.

— То есть США помогут убрать Путина, а потом отойдут в сторону? Зачем им бросать дело на полпути?

— Я не думаю, что они отойдут в сторону, но я считаю, что с ними можно договариваться. Отношения с США — такие, как есть сейчас, — привели к международной изоляции РФ, санкциям и ничего хорошего в будущем не сулят. Я считаю, что отношения с США должны быть конструктивными и деловыми.

— Когда идея о том, чтобы сотрудничать с ЦРУ, только появилась, вы были готовы, что вас могут вычислить?

— Я прекрасно понимал, что меня могут поймать и посадить надолго. Но страшно не было. Я считал, что цель оправдывает средства. Это был благородный риск.

Вербовка и гостайна

Евгений Чистов утверждает: поиск контакта в ЦРУ занял у него всего около десяти дней. Способ, которым он связался со спецслужбой, бывший полицейский не раскрывает — но подчеркивает, что при желании наладить диалог с ЦРУ может любой. Это подтверждается материалами других уголовных дел о госизмене: некоторые осужденные россияне связывались с ЦРУ через сайт ведомства (сейчас спецслужба просит россиян не использовать такой способ связи).

По данным следствия, работе Чистова с ЦРУ помогали сотрудники США в Москве. Сам бывший полицейский утверждает, что «изначальный контакт» происходил не через дипломатическое представительство Америки. Участие посольства во время сотрудничества с ЦРУ Чистов не комментирует. На запросы «Медузы» в посольстве США в Москве и ЦРУ не ответили.

После того как подмосковный полицейский вышел на контакт с американской разведкой, он предложил иностранцам добывать для них секретную информацию о работе российских спецслужб и государственных органов. Те попросили выехать за границу, чтобы обсудить условия сотрудничества. Перед Чистовым поставили задачу: собирать информацию о МВД, ФСБ, Минобороны и Службе внешней разведки (СВР) России.

Выполнение шпионской миссии Чистов на протяжении трех лет совмещал с обычной работой в дежурной части отдела полиции в Подмосковье.

— Как рядовой полицейский может получить секретные сведения?

— Я работал дежурным в отделе полиции. Там в сейфах хранятся планы обороны на случай нападения на отделы полиции, а также планы гражданской обороны на случай ЧС, планы охраны жизненно важных объектов. Все они имеют гриф секретности.

— А по другим ведомствам как получали сведения? Вербовали там людей?

— Вербовкой в ЦРУ я не занимался, но склонил некоторых людей к помощи непосредственно мне в добывании интересной информации. Я выдавал ЦРУ информацию о сотрудниках СВР, ФСБ и ФСО (в 2015 году еще один бывший полицейский — майор из Красноярска получил 15 лет колонии за аналогичную деятельность в пользу ЦРУ).

— Что это были за сотрудники? И как ЦРУ использовало данные о них?

— Не могу сказать. Знал бы — не сказал.

— Этим сотрудникам могла грозить серьезная опасность из-за переданных данных?

— Не могу ответить.

— Вас бы не смущало, если бы им грозила серьезная опасность?

— Нет, если это сотрудники спецслужб РФ. Они псы Путина и посвятили свою жизнь защите системы, которая угнетает русский народ. Для меня они предатели, как и я для них.

— Вы платили за информацию. За сколько сотрудники российских органов готовы ее продавать?

— Многие готовы и ждут предложения. Вопрос цены есть у всех, и каждая информация ценится по-разному. Это могут быть и десятки тысяч, и миллионы рублей.

— Эта информация могла серьезно повлиять на обороноспособность России?

— Нет. Это и не было моей целью. Моя цель — нанести ущерб именно правительству РФ, государству, ФСБ, ФСО и прочим службам, которые охраняют государственную и конституционную систему России. Скомпрометировать в незаконной деятельности.

— В какой?

— Например, на выборах. Один знакомый передал мне информацию о том, что из министерства связи поступало распоряжение о блокировке некоторых номеров, которыми могли пользоваться нелояльные Путину личности, — чтобы во время выборов [или протестов] их просто отключали (российские оппозиционеры неоднократно сообщали о вмешательстве в работу их телефонных аппаратов; в Минсвязи на вопрос о возможности блокировки телефонных номеров оппозиционеров не ответили — прим. «Медузы»). Я передал этот документ ЦРУ.

— В чем удалось уличить другие ведомства?

— ФСО уличить особо не в чем, а вот ФСБ творит чудеса. Именно они и держат этот режим, который сейчас существует.

Полностью рассказать я не могу, так как опасаюсь за свою жизнь. Могу сказать лишь, что это связано с пытками и убийствами.

— Оппозиционеров? Экстремистов?

— Экстремистов и террористов. К оппозиции такие методы не применяются. Возможно, когда я окажусь на свободе и буду недосягаем для чекистов, я напишу об этом книгу (в ФСБ не ответили на запрос о данных, собранных Чистовым для ЦРУ — прим. «Медузы»).

— Вы передавали что-то кроме конкретных документов, о которых говорите?

— Писал отчеты о внутриполитической ситуации в стране, о настроениях населения и подобных вещах. Рассказывал о проводимых спецоперациях МВД, о профилактических мероприятиях, усилениях, работе на митингах, внутриведомственных приказах. Набирался приличный массив информации.

Думаю, в целом в тот период моя работа была среднепродуктивной. Наверное, немного расширил представление ЦРУ о российской полиции.

— Что вы рассказывали о действиях на митингах?

— Все действия полиции на таких мероприятиях курируют чекисты. Я разрабатывал систему по анализу действий ФСБ на митингах и того, как они управляют ментами.

Дело ментов на митинге — грязная работа, вроде установки кордонов и разгона демонстрантов. Задача ФСБ — внедрить своих людей ближе к лидерам протеста, перехватить указания и распоряжения лидеров, сориентировать ментов. Среди демонстрантов всегда есть офицеры ФСБ, которые выявляют самых активных [протестующих].

На самом деле Вова [Путин] должен [главе ФСБ Александру] Бортникову памятник уже поставить. Я удивляюсь, как он умудряется удержать страну, когда такие настроения у населения.

— Как вы узнавали эту информацию о работе на митингах спецслужб?

— У меня были знакомые в органах. Среди сотрудников ФСБ было много друзей.

Я работал над тем, чтобы попробовать минимизировать влияние ФСБ. Хотел в онлайн-режиме отслеживать указания ФСБ, которые поступают ментам во время митинга. Потом можно было бы передавать все это надежным людям из лидеров оппозиции.

— ЦРУ помогает российской оппозиции?

— Если бы я что-то знал об этом, то все равно сказал бы, что ничего не знаю. Хотелось бы, чтобы они смогли как-то помочь — все, что я могу сказать.

— В московской полиции сейчас есть люди, работающие на ЦРУ?

— Знал бы, все равно сказал бы, что их точно там нет.

— Люди, связанные с ЦРУ, есть во всех органах и госструктурах?

— Я не комментирую деятельность ЦРУ. Бог им в помощь в их нелегком деле.

— ЦРУ вам платило за информацию?

— Да. Сказать точно размер оплаты я не могу, но на жизнь хватало. Гораздо больше зарплаты в МВД. Деньги мне платили, но они были необходимы и для работы — на подкупы и выплаты за информацию.

Подчеркиваю: я делал все это не из-за денег, а из-за своих политических и идеологических убеждений.

Двойная жизнь

Светлана Скворцова говорит, что не замечала ничего подозрительного в жизни сына. Не замечали и в МВД, так как внешне у Чистова было все как у обычного офицера полиции. Например, после вербовки он по-прежнему жил в своей двухкомнатной квартире в Южном Бутово, доставшейся от родственников.

«Методов конспирации как таковых не было. Нужно просто вести себя как обычно, но помнить о своей цели и вовремя подсуетиться. Например, получить какой-нибудь [интересный разведке] документ. Не нужно жить двойной жизнью», — объясняет Чистов.

Деятельность Чистова, по его словам, курировали несколько представителей американской спецслужбы. Чистов с ними связывался только через систему тайников в Москве — личных встреч не было. Через тайники же полицейскому передавали плату за работу на ЦРУ.

По словам Чистова, связные были гражданами США, которые «находились в России с дипломатической миссией». На прямой вопрос, были ли они работниками американского посольства, Чистов не ответил.

Чистов не рисковал передавать секретную информацию в России. Для этого полицейский один-два раза в год выезжал за рубеж — в страны Западной Европы или Аравийского полуострова. Там сведения вручались связному из ЦРУ, отвечающему за безопасный транзит информации и документов (бывший полицейский называет этого человека «связником»). Всего за три года таких поездок за границу было пять. Документы, подтверждающие перелеты Чистова за рубеж, есть в распоряжении «Медузы».

Родным и близким полицейский объяснял поездки тем, что подрабатывает в зарубежной фирме. В подробности они не вдавались и верили Чистову. Полицейский был уверен, что о его работе на ЦРУ не знает никто. И чувствовал себя в полной безопасности.

Донбасс

Весной 2014 года Чистов понял, что передал ЦРУ всю информацию, какую мог получить, работая в подмосковной дежурной части. И решил перевестись в другое подразделение МВД — . Чистов был уверен, что там сможет добыть массу секретных сведений, но руководство отказало в переводе. В мае 2014-го Чистов уволился из органов.

К тому моменту у него созрел новый план — отправиться в Донбасс. Матери Чистов сказал, что не может оставаться дома после поджога в Одессе, где погибло больше 40 человек. На деле Чистов хотел внедриться в ряды сепаратистов, чтобы получить данные об участии России в конфликте на Востоке Украины.

«Мне нужно было видеть сепаратистов изнутри: кто командиры, координаты, инструктора и прочее. Кто из России с ними взаимодействует. А это можно узнать, только внедрившись», — объясняет Чистов. Он подчеркивает, что эта инициатива не согласовывалась с ЦРУ, но он планировал передать спецслужбе всю полученную информацию.

В Донбасс Чистов отправился в июле 2014 года — просто записался в добровольцы через один из пабликов во , доехал до Ростовской области, где его встретили представители сепаратистов и перевезли через границу. Новичков распределяли по подразделениям, Чистова направили в бригаду «Призрак» в луганском Лисичанске — летом 2014 года там шли активные боевые действия, в результате которых вооруженные силы самопровозглашенной ЛНР оставили город. Бывший полицейский стал пулеметчиком. За участие в конфликте Чистова внесли в базу данных , там он указан как «российский наемник».

— Что за люди руководили отбором и распределением новых добровольцев?

— Это хорошо отлаженная, безотказная система. Я не могу назвать людей, но это профессионалы. Скажем так: я предполагаю, что это были российские военные в отпусках.

— Кто воевал вместе с вами? Зачем они поехали в Донбасс?

— Кто за идею, кто за деньги. Были и просто кровожадные люди, которым хотелось пострелять в людей.

Причастность сотрудников российских спецслужб к «Призраку» я отрицать не буду, но и положительно ответить не могу из-за боязни за свою жизнь и жизнь моих родных.

— Какие задачи выполнял «Призрак»?

— Я участвовал в боевых действиях за Лисичанск против и добровольческого батальона «Донбасс» МВД Украины.

— Вас не смущало, что вы убивали людей, которые, как и вы, были против российской власти?

— Я ехал туда не убивать людей, а добывать информацию. И никого не убивал. Не убивать очень просто — можно стрелять над головами людей и нагонять страх. Когда идет война и хаотичный бой, вообще непонятно, кто в кого стреляет и попадает. С расстояния 500 метров никто не увидит, попал ты в кого-то или нет. Ни у кого не было никаких подозрений.

— Как вы собирали информацию?

— Я опасаюсь рассказывать это, так как нахожусь, по сути, в руках российских спецслужб. Скажем так: можно сделать фотографии документов и карт. Можно что-то законспектировать.

— Что вам удалось узнать?

— Очень многое касательно участия РФ и спецслужб в этом конфликте. У меня были конкретные доказательства их участия. Говорить о них сейчас я опасаюсь.

— Сколько вы там пробыли?

— С июля по начало августа [2014 года].

— В это время сбили боинг. Вы узнали что-нибудь об этом?

— Об этом я не знаю ничего. Это было далеко от нас, и даже новости об этом не поступали. У нас вовсю шло наступление хохлов, так что не до боинга было.

— Почему так быстро уехали?

— Когда на Лисичанск шло наступление, мы вступили в бой на одном из блокпостов. Наши командиры из числа украинцев бросили нас и отступили. Нам пришлось выбираться самим под обстрелами. Я не смог смириться с таким, послал их на хер и уехал назад в Россию. Перед нами извинились за такую подставу и не препятствовали отъезду. Возвращались сами на попутках и такси.

— У вас не было ранений?

— Только легкая контузия без потери сознания — снаряд от танка рядом взорвался.

— Какие в целом остались впечатления? Война в Донбассе — это что? Кто там воюет?

— Со всеми во взводе у меня были хорошие отношения, но к власти они относились положительно — говорили, что «без Вовы нам не выстоять». Местные жители относились по-разному. Кто-то доброжелательно, а кто-то и говорил: «Когда уже вы свалите отсюда? Надоела война».

Украинцев фашистами никто не считал. Было понимание, что военнослужащие Украины тоже войны не хотят, надоело им тоже это все. Необходимость войны во взводе объясняли просто — говорили, что «мы отстаиваем результаты референдума о независимости [самопровозглашенных Луганской и Донецкой республик]».

В целом знаете, как называется то, что там происходит? Война до последнего хохла между Россией и США. Как известно из СМИ, Штаты там участвуют не напрямую, а на уровне советников.

Задержание

В Москву Чистов вернулся в августе 2014 года. Начал готовиться к передаче полученных данных ЦРУ, съездил на любимую рыбалку. Но вскоре узнал от своих информаторов: ФСБ в курсе его работы на ЦРУ.

Москвич начал готовить побег за границу, маскируя его под обычную туристическую поездку: сначала вылет в Таиланд, а уже оттуда в США. Отъезд был намечен на 26 сентября 2014 года. В этот же день Чистова задержали — прямо в тот момент, когда он собирал вещи и рядом была его мать.

«Позвонили в дверь, зашла куча здоровых лбов. Я подумала, что это бандиты, потом оказалось, что ФСБ. Начала кричать, но они ничего не объясняли. Женя же был очень спокоен. Сказал: „Мама, не волнуйся. Я сам разберусь“. Они его забрали, и все», — рассказала Светлана Скворцова «Медузе».

После этого сотрудники ФСБ сказали, что Чистов — свидетель по делу о шпионаже группы ЦРУ в Москве.

— Как проходили допросы?

— В ФСБ мне сделали ряд предложений, о которых я не могу рассказать. После моего отказа я перестал быть свидетелем и стал подозреваемым.

Мне показали материалы наблюдения за американцами, в результате которого я и был выявлен. Единственное, что я смог сделать, — предупредить американцев, что меня приняли. Как я это сделал, сказать не могу.

В целом я был в шоке от улик, которые чекисты предоставили. У них было все. И про Донбасс, где они за мной следили, и так далее. Я аж охренел.

— Как они все узнали?

— Мной заинтересовались, когда мой «связник» в Москве прокололся и не смог уйти от слежки. Чекисты отследили, как он положил в почтовый ящик агентурное письмо мне.

Позже сотрудники ФСБ смогли отследить и тайниковую операцию в Москве. Отследили, как «связник» заложил с деньгами, просидели в засаде десять дней и увидели, кто его забрал. Это был я. (Бывшего полицейского из Красноярска Романа Ушакова также задержали у тайника, замаскированного под камень — прим. «Медузы».)

— Когда это произошло?

— Письмо они отследили в 2011 году. История с камнем была в 2014-м.

— То есть они разрабатывали вас все три года?

— Да. Не знаю, сколько я проработал нераскрытым (в ФСБ не ответили на вопрос о том, как шло расследование дела Чистова — прим. «Медузы»).

— Почему вас не взяли сразу?

— Думаю, хотели взять всю группу, но в итоге никого, кроме меня, не смогли взять, потому что американцы были предупреждены и перестали появляться в России. Меня же задержать решили, чтобы не рисковать: вдруг я улетел бы и больше не вернулся в Россию.

СИЗО

На допросах, по словам Чистова, на него давили и пытались склонить к сотрудничеству со следствием. В том числе угрожали испортить жизнь его родителям. В итоге бывший полицейский признал свою вину, чтобы получить как можно меньший срок в суде.

Евгения Чистова арестовали и отправили в СИЗО «Лефортово». Там он провел полтора года — с сентября 2014-го по март 2016-го. Бывший полицейский до сих пор называет пребывание в СИЗО худшим периодом в жизни, а сам изолятор — «адом на земле».

Мать Чистова вспоминает: «В СИЗО пускали очень ограниченное число людей в день, поэтому приходилось приезжать в „Лефортово“ в три часа ночи, чтобы передать передачу. Помню: зима, вьюга, ночь, никого нет. А я стою с передачей и жду, когда ворота откроются».

— Как к вам относились в СИЗО из-за вашей статьи?

— Частенько приходилось слышать слово «предатель». Никто не понимал, что я старался ради этих же людей.

В целом в СИЗО было просто ужасно. Зимой в камере отключали отопление, я отморозил почки. Первые полгода ко мне сажали людей с явно нездоровой психикой. Один пытался меня загипнотизировать, у него в вещах в камере был череп. Другой разговаривал сам с собой и обещал меня зарезать. Потом стали сажать с нормальными. Например, я сидел с Александром Реймером — бывшим главой ФСИН. Внешне он нормально себя вел. А мнения других людей о системе [ФСИН] не хотелось бы комментировать.

Медпомощи мне не оказывали, слали куда подальше. В результате в октябре 2014 года у меня начался невроз — было паршивое состояние, постоянно трясло, было нервное напряжение. Я жаловался в прокуратуру, но только неделю назад добился, чтоб они провели проверку и признали, что медпомощь не оказывалась (документы есть в распоряжении редакции; ФСИН на вопросы о содержании Чистова в СИЗО не ответила — прим. «Медузы»).

— Что за люди работают в СИЗО?

— Такие же люди, только запуганные и безжалостные по отношению к другим. Гадская работа — стеречь и угнетать людей, которым плохо. Думаю, нормальный человек не пойдет работать в такую систему, да и здесь [такой человек] становится еще хуже.

— Что было самым сложным в СИЗО?

— Терпеть условия содержания. Еще было тяжело, что никто не поддержал меня, кроме родителей. Я ждал поддержки от друзей и родных, от ЦРУ, но не дождался.

— ЦРУ никак не помогло?

— После ареста не было никакой помощи. Не знаю почему. Не могу сказать. Я дважды писал им после задержания, но ответа не дождался.

— Вы не разочаровались в них?

— Разочаровался, но со своей стороны их не предал. Я — честный и преданный человек. Когда я пошел на сотрудничество с ЦРУ, это было моим идейным и осознанным решением. Я остался преданным и верным им человеком, несмотря ни на что.

— Вы так говорите, потому что думаете, что они еще как-то вам помогут?

— Нет, просто держу свое слово, даже несмотря на их поступок.

— Оказавшись в СИЗО без поддержки ЦРУ, вы не пожалели, что вообще ввязались во всю эту историю?

— Нет, я сделал все, что мог, чтобы освободить народ от этого правительства. Если кто-то может, пусть сделает это лучше.

Расследование и суд

В 2015 году Московский областной суд начал рассматривать дело Евгения Чистова. В окончательной редакции Чистова обвинили в госизмене в форме шпионажа (статья 275 УК РФ). В ФСБ утверждали, что Чистов действовал не из идеологических, а «из корыстных побуждений».

«Человек просто оступился. Для получения прибыли пошел на такой путь. Но он сразу раскаялся и осознал вину. С первых дней он стал вину свою признавать, сотрудничать со следствием», — говорила в 2015 году адвокат Чистова Лилия Поленичка.

Спустя четыре года Поленичка рассказала «Медузе», что ее слова были частью стратегии защиты. Поэтому сам Чистов на суде тоже не возражал против позиции следствия о корыстных мотивах сотрудничества с ЦРУ. «В суде он говорил, что предал родину из-за денег, чтобы дали меньше срок, — ему так пообещали [следователи]. На самом деле он сделал это по идейным соображениям», — объяснила адвокат. Сам Чистов сейчас подчеркивает, что деньги для него не играли никакой роли.

Из-за того что дело касалось государственной тайны, большая часть заседаний в Московском областном суде проходила в закрытом режиме. При этом в уголовное дело не вошли ни поездка Чистова в Донбасс, ни передача сведений ЦРУ о каких-то других ведомствах, кроме полиции. Бывшего полицейского обвинили только в передаче секретной информации о работе МВД, подтвердила «Медузе» Лилия Поленичка.

Адвокат уточнила, что все дело строилось на результатах оперативной работы ФСБ — свидетелей, которые рассказали бы о работе Чистова на ЦРУ, следствие не нашло. Обсуждать передачу Чистовым ЦРУ информации о других ведомствах Поленичка отказалась, сославшись на адвокатскую тайну.

12 ноября 2015-го Чистова приговорили к 13 годам колонии строгого режима — статья о госизмене предусматривает от 12 до 20 лет. «Считаю приговор очень суровым. [Ведь] в дело вошли только данные по МВД, а экспертиза не установила степень нанесенного вреда государству», — говорит защитник Чистова.

— Почему вас не обвинили в передаче информации о других ведомствах? Почему только МВД?

— Донбасс не вошел, потому что официально российские спецслужбы не признают участие РФ в конфликте. Если бы в уголовное дело вошли материалы, которые я собрал в Донбассе, то получается, что они там все-таки присутствуют и работают. В итоге эти доказательства просто уничтожили чекисты.

По другим документам — мне сами сотрудники ФСБ сказали, что информации об МВД хватит, чтобы меня закрыть, и суду необязательно знать все. Плюс, мне кажется, они не хотели, чтобы суд знал, что они сознательно не задерживали меня все три года и допускали утечку информации.

— Вы не думали передать эту информацию еще кому-то, кроме ЦРУ? Например, журналистам или правозащитникам.

— Изначально я считал, что ЦРУ распорядится этой информацией лучше. А после задержания вся информация была уничтожена чекистами.

— Вы признали вину. Это часть сделки с ФСБ?

— Я договорился с чекистами, что признаю то, что они на меня накопали, а в ответ получу минимальный срок и буду сидеть нормально. Не в Сибири или на Крайнем Севере (Чистов отбывает наказание под Нижним Новгородом — прим. «Медузы»).

— Они полностью выполнили обещанное?

— Нет. В суде я просил дать мне ниже низшего предела, а прокурор просил 16 лет. В итоге дали 13 лет колонии, два года ограничения свободы, конфисковали машину, лишили звания. А прокурор потом еще обжаловал приговор за мягкостью в Верховном суде, но без результата. Сам я рассчитывал получить лет десять.

— Как к вам относились в суде?

— Я очень хорошо запомнил слова прокурора, который мне на одном из продлений ареста неформально сказал: «Раньше таких, как ты, расстреливали». На что я ответил: «Раньше такие, как вы, полстраны невиновных расстреляли».

В целом в суде мои доводы вообще не слушали. Не суд, а судилище какое-то. На момент приговора у меня уже было полное безразличие. Я уже так устал от издевательств в «Лефортово» и на суде, от того, что меня все бросили, что мне было все равно на приговор. Я мечтал только выбраться из лефортовского ада.

Колония

Из «Лефортово» Чистова отвезли в исправительную колонию № 11 в Нижегородской области — там отбывают наказание бывшие сотрудники правоохранительных органов и судьи. Заключенные, находящиеся в ней, рассказывали, что условия там более щадящие, чем в обычной колонии строгого режима, так как руководство понимает, что в теории само может оказаться на месте заключенных.

Евгения Чистова в колонии поставили на учет как склонного к побегу. Каждые два часа он должен был отмечаться на вахте. По ночам сотрудники колонии будили Чистова светом фонарика в лицо — проверяли, не сбежал ли.

При этом необходимую медицинскую помощь Чистову, по его словам, не оказывали и в колонии. Мать заключенного рассказала «Медузе», что в медчасть колонии не получается передать нужные Чистову лекарства, так как там нет необходимых условий хранения.

На отсутствие помощи Чистов жаловался в прокуратуру и другие российские ведомства, а также подал в ЕСПЧ жалобу на общие условия содержания в колонии — перенаселенность бараков, плохое питание и так далее. В ответ на запрос суда руководство колонии предоставило документы о том, что на деле все условия соответствуют нормативам и требованиям. Чистов считает это фальсификацией и уже ее в ЕСПЧ. В пресс-службе ФСИН на запрос «Медузы» не ответили.

— Какие условия в колонии?

— Немного полегче, чем ад СИЗО, но колония колонии рознь. Я думаю, где-нибудь в Сибири сидеть куда хуже.

Сейчас условия более-менее приемлемые. Хожу в храм, читаю книги, гуляю, занимаюсь спортом, пытаюсь восстановить здоровье, размышляю о жизни.

В отряде нас 96 человек, живем в бараке. По бытовым условиям в последние два месяца все приемлемо, но до этого содержали с нарушением — населения. Раньше в барак селили как селедку в бочках, но люди отсюда пишут жалобы в ЕСПЧ — Россию штрафуют, колонию дрючат за это и требуют привести все к нормам.

— Работаете в колонии?

— Два года работал разнорабочим в столовой как папа Карло — по десять часов в день без выходных и отпусков. Работал, чтобы семье не приходилось мне деньги отправлять на дополнительное питание. Платили шесть тысяч в месяц, но такую зарплату из тысячи человек в колонии получает человек 40 — остальным платят по 50–200 рублей в месяц.

Моего заработка хватало, чтобы купить в местном ларьке кофе, конфеты и предметы гигиены. Цены здесь как в московском супермаркете, так что особо не пошикуешь.

Сейчас я уже не работаю. В марте меня засунули на неделю в , потому что я продолжал жаловаться на условия в колонии. Через неделю сказали, что если не напишу заявление об увольнении, то снова поеду в ШИЗО. Из-за жалоб мне хотели максимально усложнить условия.

— Какие условия в ШИЗО?

— Старая обшарпанная вонючая камера, как в тюрьме. С нарами, которые опускаются только на ночь. Я сидел там один, но можно и по двое. Туда запихивают за нарушения режима или непослушных, типа меня.

В ШИЗО мне стало хуже по здоровью, но администрация написала, что меня якобы осматривал врач. Это неправда, факт фальсификации установлен прокуратурой (документы есть в распоряжении редакции — прим. «Медузы»).

— Вы обращались с жалобами к правозащитникам? Например, в .

— Да, но это бесполезная контора. Я жаловался во все возможные инстанции, но никто мне не помог.

— В вашей колонии пытают людей?

— Как такового насилия здесь нет. Но могут подставить, сделать гадость, отправить в ШИЗО и так далее.

— ФСБ не пыталась на вас давить в колонии?

— Поначалу приезжали, проводили опросы. Хотели, чтобы я дал интервью журналистам о том, что я якобы против ЦРУ. Потом это прекратилось. Но я знаю, что обо всех моих действиях им докладывают.

— К вам пускают родителей на свидания?

— Ко мне приезжают родители и тетя. Больше никто. На зоне я понял цену людям. Больше всего разочаровала бывшая жена — мы с ней были в разводе, потом помирились, но она в итоге бросила меня в тюрьме. («Медузе» не удалось связаться с бывшей женой Чистова.)

Вообще свидания дают четыре раза в год, но ко мне приезжают два-три раза. Из-за отсутствия денег — билеты, продукты, оплата комнаты для свидания стоят недешево. Комнаты длительных свиданий делятся на обычные, полулюкс и люкс — они отличаются по площади и бытовым условиям. За трое суток, которые можно провести с родными, за комнату нужно заплатить от 1800 до 6600 рублей.

— Много говорят о том, что если есть деньги, то на зоне можно жить не хуже, чем на воле. Это так?

— Да, вы правильно все понимаете. Больше я говорить не могу.

— Что за люди сидят вместе с вами?

— Здесь все за тяжкие преступления. Статьи разные: разбой, грабеж, убийство, изнасилование, наркотики. Вопросы тут только к педофилам и насильникам. Ко мне местные сидельцы относятся хорошо, есть, конечно, говнюки тоже, но по большей части отношение хорошее.

Здесь есть приличные образованные люди, с кем можно пообщаться. Могу назвать их товарищами. Сидят за взятки.

— Сталкивались с людьми, которые сидят по сфабрикованным делам?

— Тут все говорят, что невиновны. Мне кажется, один я сижу за дело.

— Сложно было встроиться в тюремную иерархию?

— Здесь ее нет. Есть только определенные правила поведения. Сидят же не криминальные элементы, а по большому счету бывшие менты. Тяжело только одно — очень переживаю за семью.

Обращение к Трампу

Из колонии Евгений Чистов связался с журналистами британской газеты The Guardian (способ связи с журналистами Чистов просил не раскрывать). В начале декабря 2018 года в издании вышла колонка Чистова под названием «Я был шпионом ЦРУ в России — теперь моя семья в опасности. Но Трамп может помочь».

В колонке Чистов рассказывает, что любит Россию и считает, что Владимир Путин и его соратники грабят ее. «Я верил, что ничего хорошего русский народ не смог бы добиться до тех пор, пока режим Путина не был свергнут. А потом меня поймали», — писал бывший полицейский.

Через колонку в The Guardian Чистов обратился к президенту США Дональду Трампу с просьбой предоставить убежище ему и его матери. «Из-за моего преступления, совершенного в пользу Соединенных Штатов, мы с моей семьей в большой опасности в России. В США моя семья жила бы в безопасности», — писал бывший полицейский, призывая Трампа обменять его на россиян, отбывающих наказание в американских тюрьмах.

Чтобы добиться обмена, Евгений Чистов обратился к адвокату Ивану Павлову, специализирующемуся на защите обвиняемых в госзимене. Павлов заявил «Медузе», что не комментирует ситуацию Чистова.

После публикации жизнь Чистова никак не изменилась. Он рассказал «Медузе», что на колонку не отреагировал никто — ни Трамп, ни правозащитники, ни ФСБ, ни администрация колонии.

— Вы заранее обсуждали с ЦРУ, что будет, если вас поймают?

— Обсуждал, но прокомментировать это не могу. Они пока не выполнили договоренности. Я сделал все возможное и даже больше.

— Как вы думаете, зачем правительству США вытаскивать вас?

— Не только меня, но и остальных людей, кто на них работал. Своих не должны бросать.

— Считаете, там власть менее цинична?

— Я на это надеюсь. По моему мнению, нельзя бросать своих людей, а там — время покажет.

— В своей колонке вы обращались к Трампу. Его как раз обвиняют в том, что он достаточно циничен и совсем не про демократию.

— Я не комментирую политику американцев, она меня не касается. Это дело американцев. Меня волнует только то, что происходит в России. Я обратился к Трампу как к президенту, который может вытащить отсюда из тюрем людей, которые помогали США.

— Вы готовы жить в США?

— Я хочу жить в демократической России, не в тирании Путина. Если выхода не будет, готов жить в США.

— По вашему мнению, чего США в глобальном плане хотят от России?

— Им выгодно, чтобы в России было демократическое правительство, с которым можно вести бизнес и договариваться.

— Ультрапатриоты сказали бы, что они хотят видеть слабую Россию, которую можно контролировать.

— Не согласен. Я думаю, им будет интереснее, если мы сами, русские, будем контролировать свою страну, но будет демократия и с нами можно будет договориться. Их не пугает Россия, их пугают дураки, которые ей правят.

— Вы думаете, в конце концов они вам помогут выбраться из колонии?

— Я надеюсь, что американцы вытащат меня отсюда. Ну а так — рано или поздно срок кончится. Надеюсь, у чекистов не хватит ума меня травить, как Скрипаля.

Надежды

Июль 2019 года. С момента окончания подпольной работы Евгения Чистова на ЦРУ прошло почти пять лет. Чистов подчеркивает, что СИЗО и колония его мало изменили. Он все так же верит, что помощь от ЦРУ придет. И все так же категорически не приемлет действия российской власти.

«В колонии я понял, что в нашей стране все еще хуже, чем я думал. На бесправных людей, которые сидят, всем насрать. Такое ощущение, что я здесь просто в плену. Кажется, что система прогнила настолько, что реформировать ее уже нельзя. Я убедился, что поступал правильно. Чекисты и силовики не должны управлять страной», — объясняет он.

Чистов уверен: большинство россиян, как и он, ненавидят власть, но активно действовать они не готовы из-за страха перед силовиками.

Светлана Скворцова солидарна с сыном. «Я даже горжусь, что мой ребенок вырос таким. Что ему всегда не все равно, что происходит в стране. Я и всем своим друзьям объяснила, почему он так поступил. Они поняли», — говорит она.

Сам Чистов продолжает надеяться, что еще увидит демократическую Россию.

— Почему вы продолжаете верить в перемены? Вот вы попробовали что-то изменить и получили 13 лет строгого режима.

— Я сделал все, что мог. По крайней мере, я хотя бы постарался. Возможно, не лучшим способом. У нас народ терпеливый очень, лясы на кухне точат, между собой обсуждают, максимум на митинг сходят повозмущаться, а действовать боятся.

— Почему вы считаете, что большинство россиян хотят этих действий? Думаете, большинство — за революцию?

— Думаю, да. Это мое личное мнение. Вы же сами видите, что происходит в стране. Просто они боятся.

— Когда вы начинали работать на ЦРУ, у вас был конкретный план?

— Мой план состоял в том, чтобы сделать все возможное любыми методами для того, чтобы власть сменилась. Но я думаю, что это долгий процесс. Трудно сказать, сколько времени это займет. Это одному Богу известно.

— Не думаете, что Путин раньше уйдет с поста и никого свергать уже не надо будет?

— Дело не в Путине, а в системе. Путин — просто бренд, лейбл системы. Путин досидит до конца своего срока, а потом система вырастит еще одного Путина. Преемника, который по факту будет тем же Путиным, только с другой фамилией.

— Разве не Путин принимает ключевые решения в этой системе?

— Путин. Но система вырастит другого, при котором ей будет так же комфортно паразитировать на шее народа. Правда, лично я думаю, что мы еще застанем счастливые времена.

Павел Мерзликин

Источник:     https://meduza.io/feature/2019/07/30/dlya-menya-oni-predateli-kak-i-ya-dlya-nih